Владельцы капитала, вовлечённые в глобальные бизнес-процессы, часто невольно или вполне осознанно увлекаются популярными идеями социально-экономического развития. Так они становятся агентами изменений на локальном и международном рынках. В начале этого десятилетия ключевым фактором, определяющим будущее мировой экономики, станет ориентация таких владельцев капитала на ESG-инвестиции. В этот момент у ESG-трансформации наконец-то появляется шанс потеснить с олимпа лидера корпоративных преобразований последних 5 лет — трансформацию цифровую. В основе и той, и другой трансформации лежат возможности современных технологий, но мотивы их применения разные. Об этом рассуждал Павел Сварник, директор Центра стратегического развития, ЛАНИТ-Интеграция на СБЕР Про.

НОВАЯ ИДЕЯ РАЗВИТИЯ КОРПОРАЦИЙ

ESG-трансформация — обеспечение курса на соблюдение экологических (environmental) и социальных (social) приоритетов, а также принципов прозрачности управления (governance) при планировании отраслевого и корпоративного развития. Принимая решение о вложениях, инвесторы стремятся к сохранению доходности своего портфеля на длинном горизонте и, следовательно, охотнее выбирают компании, не только на словах доказывающие свою устойчивость в будущем. Это не значит, что венчурные инвестиции дискредитировали себя. На фондовом рынке они по-прежнему остаются одним из инструментов обеспечения сверхдоходности. Но теперь, при стабилизации своих портфелей и для сохранения их консистентности, институциональные инвесторы обращаются к принципам ответственного инвестирования, которые задают новые стандарты ведения деятельности «голубыми фишками».

В российской практике ESG-ответственность — добровольный вектор развития, во всяком случае пока. РСПП ежегодно публикует индексы «Ответственность и открытость» (индекс раскрытия информации) и «Вектор устойчивого развития» (индекс динамики результативности деятельности), но они направлены лишь на оценку ситуации и динамики её развития, а также на выявление лучших практик. Только часть информации, используемой при их подготовке, раскрывается российскими резидентами в соответствии с национальным законодательством. Остальные данные публикуются де-факто добровольно в соответствии со стандартами Глобальной инициативы по отчётности (GRI), принципами Глобального договора ООН и отраслевыми руководствами по нефинансовой отчётности.

ESG-инициативы носят добровольный характер по очевидной причине: прямыми бенефициарами, как правило, выступают международные инвесторы, а правительства получают лишь косвенную выгоду в виде повышения инвестиционной привлекательности национальной экономики и отраслей. Возможно, поэтому российское правительство сохраняет градус регуляторного давления в сфере ESG в пределах допустимой погрешности, оставляя последнее слово за держателями капитала. Именно инвесторы голосуют за реализацию инициатив в сфере устойчивого развития своим финансовым и политическим капиталом, стремясь его сохранить и приумножить.

В 2020 году сумма штрафов, назначенных за нарушение природоохранного законодательства РФ, превысила сумму штрафов в этой сфере за последние 30 лет. Вместе с ростом рисков увеличиваются и расходы на их митигацию — объём средств для модернизации инфраструктуры, а также для развития системы корпоративного управления. Экологические инициативы уже не просто инструмент реализации положений Парижского соглашения и дань «зелёной» повестке. При зрелом подходе управление экологическими рисками помогает сохранить и приумножить капитал инвестора. То же касается корпоративного управления и социального аспекта. И тут в ESG как в простую формулу устойчивого развития российских компаний включается «цифра».

ОТ ЦИФРОВОЙ К ESG-ТРАНСФОРМАЦИИ

Согласно данным Google Trends, цифровая и ESG-трансформации стали заметны в международном информационном поле в одно время — в 2014 году, а с середины 2018-го интерес к этим темам заметно усилился. Кроме того, существует региональная специфика их восприятия — ESG интересуется Северная Америка, Австралия, Китай и ЮАР, а «цифрой» — Южная Америка, Индия и Россия. Примечательно, что в последний год цифровая трансформация перестала показывать положительную динамику роста интереса.

Причина снижения внимания к теме цифровой трансформации, вероятно, в том, что она не оправдала возложенных (и местами завышенных) ожиданий как полноценная стратегия развития. Учитывая, что она ориентирована на имплементацию технологий для повышения эффективности выполнения функциональных задач, подчас вне фокуса остаются интересы держателей капитала и социальные приоритеты. Вопрос ответственности перед следующими поколениями и технологические прорывы во многих консервативных отраслях (например, в автопроме и нефтегазе) заставили обратить внимание на хрупкость существующих инвестиционных портфелей и необходимость насыщения корпоративных программ долгосрочного развития актуальными подходами. Таким образом, в контексте цифровизации и цифровой трансформации ESG не революционная и даже не альтернативная идея, но внедрение её принципов способно обогатить новыми смыслами и задачами текущие процессы трансформации.

ВАЖНЫЕ ТЕХНОЛОГИИ

Ценность «цифры» для ESG переоценить трудно. Данные позволяют эффективно управлять риском, стоимостью денег, стоимостью фондирования со стороны инвесторов, отношениями с регулятором. К сожалению, лишь единицы российских компаний умеют с ними работать, а ведь коэффициент возврата инвестиций у цифровых проектов в рамках ESG-инициатив может приятно удивить даже искушённого руководителя. Разумеется, для начала компании нужно отчётливо понять, зачем она проводит ESG-трансформацию. Вот некоторые технологии, которые позволяют эффективно работать с данными в ходе трансформации.

• Системы бизнес-анализа. Бизнес-аналитика — это чуть больше, чем быстрая визуализация данных на дашбордах с проработанным UX. Это в первую очередь правильно поставленная система управленческого учёта, проводимого на основе фактических данных, а также система корпоративных классификаторов (НСИ). Агрегируя на их базе фактические данные бизнес-процессов и объективные данные технологических процессов, можно значительно повысить качество корпоративного управления (G). В этом случае итоговые отчёты прямо или косвенно будут создавать условия для соблюдения прав акционеров, контроля вознаграждения руководства, раскрытия необходимой информации, проведения внутренних и внешних аудитов, повышения качества управления рисками, обеспечения взаимоотношений с государственными органами.


• Системы управления персоналом. Подобные системы не просто позволяют проводить подбор персонала, вести табель и рассчитывать зарплату согласно выработке. Современные системы помогают значительно повысить качество взаимоотношений с сотрудниками, исключив какую-либо дискриминацию и создав условия для контроля норм охраны труда. Всё это способствует соблюдению социальных приоритетов устойчивого развития (S).


• Системы управления закупками. Современные системы ведения закупочной деятельности позволяют не просто планировать и согласовывать закупки, учитывая текущие особенности корпоративного бюджета, но также вести сам процесс закупки, обеспечив интеграцию с торговыми площадками. Правильно внедрённые системы управления закупками повышают открытость компании и существенно снижают риск коррупционных проявлений, а это добавляет баллы в копилку качества корпоративного управления (G). Более того, сейчас «зелёное» производство — это ещё и «зелёная» цепочка поставок, а при расчёте углеродного следа предприятия учитывается углеродный след всей сети кооперации. Именно поэтому квалификационный анализ контрагентов и выбор сырья и материалов также являются важной задачей, которая решается за счёт построения эффективной системы закупок.


• Цифровизация производства. Промышленное производство — артефакт сугубо реального сектора экономики. Однако до сих пор многие предприятия, представляющие этот сектор, остаются «голубыми фишками» и часто составляют основу портфеля институциональных инвесторов. Насыщение технологических и обеспечивающих процессов «цифрой» способно не только кратно повысить уровень промышленной безопасности (S), но и уровень энергоэффективности производства, а также снизить количество вредных выбросов (E).


• Интернет вещей. Это сквозная технология, которая в равной степени обеспечивает как взаимодействие датчиков и исполнительных механизмов между собой, так и агрегацию, и транспортировку телеметрических данных. С помощью интернета вещей можно эффективно организовать мониторинг экологической обстановки и управление энергетическими ресурсами (E).


• Искусственный интеллект. Являясь сквозной технологией, искусственный интеллект способен решать широкий спектр ESG-задач. К ним можно отнести анализ злоупотреблений (G), мониторинг качества продукции (S) и управление режимами оборудования с целью оптимизации энергопотребления (E). Например, C3.ai, калифорнийская компания, ведущая разработку программного обеспечения для искусственного интеллекта, и французская Engie ещё 2 года назад представили систему комплексного энергетического управления на базе ИИ. Она позволяет автоматически управлять энергопотреблением зданий и целых комплексов, повышая стабильность сети и одновременно сокращая затраты на электроэнергию. Методы ИИ часто неотделимы от конкретных решений, но следует помнить, что именно активное развитие данной технологии способствует ESG-трансформации и конвергенции с трансформацией цифровой.

В России концепция ESG пока не получила широкого распространения. Основные драйверы развития — крупнейшие государственные банки, запускающие финансовые продукты и пакетные услуги, а также Минэкономразвития в роли куратора рынка «зелёных» финансов и инициатора законопроекта «О публичной нефинансовой отчётности». Один из основных барьеров раскрытия ESG-аспектов в отчётности — отсутствие инструментов качественной агрегации и анализа данных о компании по всем трём параметрам ESG. И вот как раз тут может помочь цифровая трансформация национальной экономики и технологии, внедряемые на конкретных предприятиях.

Читать статью на СБЕР Про